16 декабря 1406 года
день кончины преподобного Саввы Сторожевского †
Царь
Алексей Михайлович с толпой бояр и воевод, с искусными егерями
затеял медвежью охоту в дремучей заповедной пуще близ славного
Звенигорода. Сказывали, с недавних пор объявилось здесь чудище
дивное, свирепый медведь. Озорует, людей стращает: мост-де через
речку по брёвнышкам раскатал, да чью-то коровёнку в лес утащил.
Рассеялись
царские ловчие по лесу, далеко разошлись, и как-то получилось, что
остался Алексей Михайлович один в дремучей чащобе. И вдруг из
бурелома с шумом и треском поднялся перед государем лесной хозяин -
косматый, зловонный, злобно рыкающий. Не оробел Алексей Михайлович,
рогатину наставил, крепко упершись ею в землю, да медведь рыкнул,
словно рассмеялся, и незримым ударом отбил, переломил, как соломину,
золочёное царево оружие. Смерть неминучая грозила царю, да в этот
миг заслонил царя неведомый старец-монах. Поднял над головой большой
медный крест, погрозил медведю, молвил сурово: "3апрещаю тебе,
сатано, именем Господа нашего Иисуса Христа!". Медведь замотал
головой, закрыл морду лапами, зарычал, как заплакал, и пустился
наутёк. Хотел царь Алексей Михайлович спасителя своего
отблагодарить, но старец-монах успел незаметно скрыться.
Каково же
было удивление государя, когда вечером в Звенигородском монастыре
увидел он своего избавителя. Словно живой, смотрел на него с иконы
основатель обители Звенигородской преподобный Савва Сторожевский.
Повелел государь отслужить благодарственный молебен святому, а мощи
угодника, которые пролежали в земле 245 лет, освидетельствовать и
открыть для всеобщего поклонения.
- Отец наш
и покровитель Савва преподобный, - неторопливо перебирая лёстовку,
говорил царю начальник обители, - был среди монахов человеком не
последним. В Троицкой обители под началом Сергия Радонежского
подвизался и так угодил Господу, что преподобный определил ему быть
духовником в своей лавре. Вот какой человек, Савва наш Сторожевский!
А когда злая сеча с Мамаем случилась и князь наш великий Димитрий
Донской с победой вернулся, то повелел он, князь-то наш великий, в
благодарность Господу Дубенский Успенский монастырь учредить. И вот
тогда-то, государь мой, преподобный Сергий, Савву нашего игуменом
того монастыря-то и поставил.
А князь
Звенигородский Георгий, сын Димитрия Донского, давненько мечтал
преподобного к себе заполучить. Вот и стал он наезжать в обитель, да
Савву нашего уговаривать. Приедет и давай рассказывать об
уединённости да тихой усладе пустынных звенигородских мест. Молит
старца передохнуть от игуменских хлопот, неотступно зовёт к себе в
гости...
Так
докучливы были просьбы князя Георгия, что уступил преподобный,
надеясь вскоре возвратиться в лавру. Однако благоверный князь вместе
с супругой и детьми никак не соглашались отпускать святого, просили
Савву не оставлять Звенигород без духовного окормления. Князь, чтобы
удержать подвижника, повёз его на Сторожевую гору, что в двух
верстах от города.
- Взгляни,
отче, - озирая с вершины окрестные места, восхищённо воскликнул
Георгий, - есть ли где-нибудь такое место на всей Руси?
Старец
посмотрел с высокой горы и показались ему земли, распростёртые
вокруг, раем небесным, совершенством, красою предивною.
- Дарю тебе
эту гору, - вымолвил предовольный князь. - Владей, ставь храмы
Божии, кельи, постройки монастырские. Освящай эту благословенную
землю молитвами и трудами иноческими.
Поклонился
Савва до самой земли, помолился перед иконой Богородицы, которую
всегда носил с собой, и остался на Сторожевой горе. Построил
небольшую деревянную церковку в честь Рождества Богородицы, соорудил
келью и предался любимому житию постника. Однако недолго пришлось
ему жить суровым отшельником: любил русский народ своих святых,
любил черпать духовную силу в уединённых скитах и пустынях. Стали
навещать старца люди православные, многие оставались на горе,
принимали монашеский постриг. Собралось вокруг Саввы немало иноков и
тогда, памятуя заветы Сергия Радонежского, устроил он для братии
общежительный монастырь. В своих отношениях с иноками подражал
старец своему великому учителю: распоряжения и поручения подкреплял
собственным примером. Носил на своих старческих плечах воду на
крутую гору, сам заготавливал дрова на зиму, работал на общих
монастырских послушаниях.
В 1399 году
князь Георгий с дружиной выступил против неприятеля. Перед боем, по
примеру своего отца Димитрия Донского, князь навестил преподобного,
попросил благословения на брань с волжскими болгарами. Старец, храня
верность обычаям святым, благословил воинов на ратный подвиг,
предрёк князю победу и возвращение домой живым и невредимым. Усмирив
нечестивых язычников, которые набегами своими разоряли восточные
пределы Руси, Георгий Димитриевич поспешил к Савве с великой
благодарностью:
- Крепкий
ты, отче, помощник был в бранех и схватках, - поклонился Георгий
монаху. - Твоими молитвами победил я врага.
В ту пору
Савва был уже в преклонных годах и земное почитание тяготило его.
Подвижник облюбовал себе уединённое место в овраге неподалёку от
монастыря, в густом лесу. Устроил себе тесную пещерку, выкопал
колодец и пребывал в покое и тихом уединении до самой своей
кончины...
...Царь
Алексей Михайлович, чудесно спасённый святым от лютого зверя,
проникся к Савве Сторожевскому большой любовью, и в 1652 году
состоялось торжественное открытие мощей звенигородского чудотворца.
В монастырь прибыли почётные гости: государь с царицей Марьей
Ильиничной, патриарх Иосиф, князья и бояре. Со всех окрестных
городов и деревень шёл на прославление любимого святого православный
народ. Много чудес совершалось при гробе преподобного, а в 1812 году
произошёл такой случай.
В то время
отчизна наша подверглась жестокому разорению, учинённому войсками
Наполеона. Один из наполеоновских военачальников, принц Евгений
Богарне, вице-король итальянский, разорил Звенигород, а для своего
становища избрал Сторожевский монастырь. Был поздний вечер.
Утомлённый дневными трудами принц восседал в братской трапезной. Он
устало и равнодушно взирал на отблески костров и пожаров, ухмыляясь,
вслушивался в грубые выкрики мародёров, грабивших беззащитную
обитель. Лениво потянулся он к пузатой бутыли с вином и вдруг с
удивлением увидел перед собой благообразного старца в поношенной
иноческой хламиде. Принц Евгений вскинул брови, привстал, изумлённый
тем, что монах беспрепятственно миновал часовых. Он хотел вызвать
стражу, учинить ей разнос, однако впал в какое-то странное
оцепенение. Старец подошёл совсем близко. Лунный свет, отблески
пожарищ и горящие на столе свечи хорошо освещали суровый лик
таинственного пришельца. Бестрепетным, властным голосом чернец
приказал:
- Запрети
войску своему грабить обитель нашу святую, запрети выносить из
храмов церковную утварь, разорять припасы монастырские. Если
исполнишь моё повеление, то Бог помилует тебя. Ты вернёшься в свой
дом целым и невредимым.
Потрясённый
вице-король итальянский молча смотрел, как старец, не растворив
дверей, прошёл сквозь комнату со стражей, миновал монастырский двор
и скрылся в соборном храме. Немного оправившись от потрясения,
Богарне кликнул солдат и поспешил вслед за монахом. В мерцающем
свете дымных факелов увидел вице-король икону преподобного Саввы,
тотчас признал в святом ночного гостя. Набожный принц немедля отдал
приказ прекратить грабежи, покинуть обитель, оставив монахам
награбленное добро.
Этот случай
принц записал в свой походный дневник. Согласно предсказанию Саввы
Сторожевского, принц Евгений Богарне нигде в сражениях не был ранен
и дожил до глубокой старости в кругу своей семьи на голубых холмах
милой Италии.
|