|
1 ноября – День рождения святого
праведного Иоанна Кронштадтского
 †Движение
России к революции, начавшееся ещё в XIX веке, нельзя назвать иначе,
как безумием. Если же искать более конкретное слово, обращаясь к
классификации душевных болезней, даваемой психиатрией, то точнее
всего подойдёт сравнение с шизофренией, которая в переводе означает
"расщепление сознания". Именно произошло расщепление общества, его
раскол. Несогласия, споры, взаимное ожесточение начали раздирать не
только высшие слои, что ярко отражено в тогдашней художественной
литературе, - например, в "Отцах и детях" Тургенева или "Бесах"
Достоевского, но и народные низы, что сказывалось в появлении
множества сект и толков. Если говорить о главном для ближайшего
будущего государства - политическом аспекте общественного мнения, то
тут вступили в спор, переросший затем в гражданскую войну,
сторонники социалистической республики и поборники республики
капиталистической, сохраняющей частную собственность. Потом, когда
они возьмут в руки оружие и начнут убивать друг друга, их назовут
"красными" и "белыми". Но ведь установление республиканской формы
власти подразумевает свержение власти монархической, и в этом
центральном пункте мнение обеих сторон было одинаковым: царя надо
сбросить! В конце концов они этого и добились, действуя в одном
направлении: в феврале семнадцатого представители либеральной
буржуазии в железнодорожном вагоне на станции Дно вынудили Николая
II отречься от престола, а в июле восемнадцатого команда,
сформированная большевиком Юровским, расстреляла его в Екатеринбурге
вместе с женой и пятью детьми. После цареубийства, почувствовав на
губах вкус крови Божьего Помазанника, революционеры кровь обычных
людей почитали за водицу, и у нас началось такое братоубийство,
равного которому трудно сыскать во всей мировой истории.
Глядя сегодня назад, спрашиваешь
себя: неужели обезумели все? Неужели в России не нашлось здравого
человека, который предвидел бы те страшные последствия разрушения
пятисотлетней монархии - ведь для этого большого ума не требовалось.
Предостережения, конечно, звучали,
ибо здравомыслящих людей в России всегда было много. Но кто их
слышал? Все основные газеты были в руках "прогрессистов" и
постоянно, изо дня в день, внушали читателям, что царская Россия -
"жандарм Европы" и "тюрьма народов". Геббельс сказал, что ложь,
повторённая тысячу раз, становится правдой, но задолго до него это
поняли продажные российские журналисты, финансируемые тайными
центрами, которые умело направили общественное мнение в нужное им
русло, так что трезвые голоса не достигали ушей публики. В
сумасшедшем доме больные кажутся друг другу нормальными людьми, а
нормальный человек, случайно оказавшийся в их компании,
представляется им умалишённым.
Но один голос всё-таки заставил себя
слушать, и услышавшие его крепко задумывались. Не вкрадчиво, не
предположительно, не приспосабливаясь к отравленным лживой
пропагандой умам и развращённым нравам обличал он нарастающее
безумие, а делал это прямо, ясно, без компромиссов и без обиняков,
как это было свойственно древним пророкам Илии, Иезекиилю и Исайе.
Подобно Иоанну Крестителю, он неустанно повторял: покайтесь, уже и
секира лежит при корнях древа, - и самого его звали Иоанном. Это был
удивительный, бесстрашный, несравненный всероссийский проповедник
Иоанн Кронштадтский.
"Научись, Россия, веровать в
правящего судьбами мира Бога Вседержителя, - гремела его проповедь,
- и учись у твоих святых предков вере, мудрости и мужеству...
Господь вверил нам, русским, великий спасительный талант
православной веры... Восстань же, русский человек!.. Кто вас научил
непокорности и мятежам бессмысленным, коих не было прежде в России?
Перестаньте безумствовать! Довольно! Довольно пить горькую, полную
яда чашу - и вам и России".
Это была тема покаяния. А вот тема
секиры, лежащей у древа и готовой его срубить: "Царство русское
колеблется, шатается, близко к падению... Если в России так пойдут
дела и безбожники и анархисты-безумцы не будут подвергнуты праведной
каре закона, и если Россия не очистится от множества плевел, то она
опустеет, как древние царства и города, стёртые правосудием Божиим с
лица земли за своё безбожие и своё беззаконие... Бедное Отечество,
когда-то ты будешь благоденствовать?! Только тогда, когда будешь
держаться всем сердцем Бога, Церкви, любви к царю и Отечеству и
чистоты нравов". Если бы большинство наших прадедов и прапрадедов
вняло предупреждениям святого праведного пастыря, скольких бы ужасов
и страданий мы избегли бы! Казалось бы, его пророчеству просто
нельзя было не поверить. Ведь батюшка Иоанн совершал неисчислимое
множество явных и документально зафиксированных чудес, которые
невозможно было оспорить, а кто может творить чудеса? Только тот
человек, который исполнен Святого Духа. Но тот же самый Дух делает
человека прозорливым и ясновидящим, открывает ему будущее.
О чудесах святого праведного Иоанна
Кронштадтского надо сказать особо. О них ещё в начале XX века был
издан специальный двухтомник, где каждое совершённое им чудо было
запротоколировано со всей юридической скрупулёзностью: был указан
день и час, имя и фамилия того, над кем совершилось чудо, его адрес,
перечень свидетелей и т.д. Перечислить даже малую их часть здесь
невозможно, отметим только, что дивному кронштадтскому пастырю
принадлежит дотоле небывалый, да и после него неизвестный вид
чудотворения - исцеление неизлечимых больных телеграммой или
посылкой им фотографии батюшки. Таких случаев было очень много, и
часть из них тоже запротоколирована. Но об одном чуде хочется
рассказать подробнее, поскольку о нём мало кто знает. Мне рассказал
о нём покойный писатель Пётр Паламарчук, автор знаменитой
энциклопедии московских церквей "Сорок сороков". Ещё в советское
атеистическое время он поехал в Ленинград разузнать, в каком
состоянии находится бывший монастырь на Карповке, построенный на
деньги Иоанна Кронштадтского, где по его завещанию он и был
похоронен, и что с его могилой. Прибыв на место, Паламарчук
убедился, что попасть внутрь здания невозможно, ибо там размещено
какое-то предприятие полузакрытого режима. Тогда он стал бродить
вокруг, надеясь встретить какого-нибудь старожила и порасспросить
его, что тут происходило после революции - этот метод живого опроса
он с успехом применял в Москве, когда писал "Сорок сороков". Первая,
кто ему попалась, была старушка, несущая от колонки вёдра с водой.
Он помог ей донести вёдра до порога и спросил: "Матушка, а вы не
слышали случайно, что здесь похоронен известный когда-то на всю
Россию настоятель храма в Кронштадте Иоанн?"
Хорошо, что Пётр уже поставил ведро
на землю, иначе, услышав ответ бабушки, он уронил бы их. Вздохнув,
бабуся сказала: "Мой отец был диаконом у Иоанна Кронштадтского". А
дальше последовал длинный рассказ, который мы изложим очень кратко.
В семье диакона было большое горе:
рождались мёртвые дети. Кто-то однажды надоумил его: "А ты подойди к
своему священнику после службы и попроси за вас с супругой
помолиться - он же чудотворец". Тот так и сделал: превозмогая
робость, обратился к иерею с такой просьбой. Отец Иоанн ответил:
"Пусть твоя матушка приедет ко мне сюда из Петербурга". Та приехала.
Отец Иоанн взял её за руку, повёл в
какую-то боковую комнату, где находилась большая икона Божией
Матери, и, сказав женщине "подожди", стал молиться. Потрясающим
моментом здесь было то, к а к он молился - это передавалось в семье
как драгоценное предание. Он подошёл к Богородице и стал с Ней
просто разговаривать. Жена церковного служащего, выросшая в
атмосфере молитв, никогда такого не видывала и была поражена.
Поговорив с Царицей Небесной, пастырь сказал дьяконице: "Езжай
домой, всё будет хорошо". И где-то через год у неё родилась живая и
здоровенькая дочь. И как только она огласила мир своим первым
криком, в квартиру вошёл посыльный от Иоанна Кронштадтского и
сказал: "Батюшка прислал вам в подарок арбуз". Этой родившейся по
молитве великого пастыря девочкой и была старушка, которую встретил
Паламарчук у водопроводной колонки.
Этот рассказ простой бесхитростной
женщины о великом русском святом представляется особенно ценным. Он
показывает, что такой же простой по происхождению человек, тоже сын
бедного дьякона села Сура Архангельской губернии, удостоился ещё при
жизни стать собеседником Богоматери, а значит, и самого Господа. Кто
дал ему такую благодать? Конечно же, Бог, сделавший его посредником
между Собой и отворачивающейся от Него Россией. Бог дал ему и
дерзновение в проповеди покаяния, тот глагол, которым пастырь жёг
сердца тех, кто сохранял веру. И хотя народ в целом его не послушал,
"малое стадо" сохранило в себе его заветы и передало своим детям, и
это помогло России духовно возродиться, когда настали сроки.
|
