|
1 января 1720 лет со дня
кончины св. мч. Вонифатия
 В
молодости я особенно почитал два праздника. Первый — мой день
рождения. Ну а как же! Ведь я, сам я, лучший в мiре, появился в сей
день на свет Божий, осчастливив всех и вся. Очень обижался, если
кто-то забывал меня поздравить, а когда приходили гости, внимательно
смотрел на подарки, — всякий ли по достоинству оценивает меня?
Второй праздник — Новый год. К нему
готовишься заранее. Волнует запах ёлки, само предстоящее событие. По
телевизору — отборная программа с непременной «Иронией судьбы»
Новогодняя вечеринка связывалась с мечтаниями о чём-то волшебном и
необыкновенном. Я свято верил в то, что как проведёшь первый день
года, так и весь он сложится. А посему обязательно надо было иметь
при себе деньги, чтобы в течение года в них не было недостатка,
хорошенько поесть и попить, чтобы весь год не голодать, и непременно
надо, чтобы 1 января произошло любовное приключение, тогда весь год
отбоя от девушек не будет.
Вдобавок требовалось почтить
животное, обозначенное в каких-то там восточных календарях — крысу,
свинью, змею, собаку или тигра. Одеться в подобающие цвета, рычать,
хрюкать, гавкать или мяукать. Это было чисто языческое поклонение
всемiрно принятому новогоднему празднику.
Всё стало постепенно изменяться с тех
пор, как я начал ходить в храм, соблюдать посты, погружаться в
дивный мiр молитв, исповедоваться и причащаться. И — соблюдать иные
праздники, христианские. Шли годы. Однажды я с радостным удивлением
поймал себя на мысли, что ничто не волнует меня ни перед днём моего
рождения, ни перед европейским Новым годом. Зато какое непередаваемо
радостное волнение охватывало меня перед Рождеством и Пасхой.
Когда-то давно в детстве меня
обижало, что, собравшись за столом в День космонавтики, родители и
родственники, их соседи и друзья сначала поднимают тост за Юрия
Гагарина, нашу космонавтику, героев космоса, а только потом
вспоминают: «Ах да, сегодня же и у нашего Саньки день рождения!». С
возрастом, христианским взрослением стал уже относиться к своему дню
рождения так это день памяти святого преподобного Иоанна
Лествичника, первого полёта в космос, ну и я такого же числа
родился...
Мы не знаем дней рождения большинства
святых. Отмечаем дни их праведной кончины. Я утратил вкус к своему
дню рождения и перестал его отмечать. А радость эта как бы
«перенеслась» на Рождество Христово.
То же случилось и с Новым годом.
Новогодняя радость «перенеслась» на Пасху.
Нет, я не перестал отмечать Новый год
вместе со всеми. Но этот нецерковный праздник стал таким же, как все
нецерковные праздники. Да, весело. Да, объединяет. Но — не трепетно,
не свято. Новый год превратился в своеобразную веху, обозначающую,
что скоро кончается Филиппов пост, совсем немного дней осталось до
Рождества.
А ещё это день святого Вонифатия
Тарсийского, который некогда слыл известным в Риме пьяницей и
развратником, но духовно прозрел и стал христианским мучеником. И
потому 19 декабря (1 января) в православных храмах особенно горячо
молятся о пьяницах, об избавлении нашей страны от пьянства.
Святой Вонифатий жил-не тужил в одном
из богатейших домов Древнего Рима, доставшемся по наследству некоей
Аглаиде от её отца, римского градоначальника Акакия. И не просто
жил, а был управителем его и всеми имениями Аглаиды. А ещё и
любовником своей госпожи! В житии, написанном святителем Димитрием
Ростовским, хорошо сказано: «Аглаида жила с ним в преступной связи,
удовлетворяя своё плотское вожделение. И нет стыда говорить о сем,
так как далее речь будет о блаженном и чудном изменении их жизни;
ибо когда святым воздаётся похвала, то не умалчивается и об их
прежних грехах, дабы показать, что не все с юных лет были блаженны и
праведны, а имели, подобно другим, растленное тело, но истинным
покаянием, доброй в себе переменой и великими добродетелями
прославились своею святостью. О сем повествуется в житиях святых для
того, чтобы и мы, грешные, не отчаивались, но поспешили к скорому
исправлению, зная, что при помощи Божией и после грехов возможно
быть святыми, если только сами того пожелаем и для того потрудимся».
Но не только страстью к плотским
увеселениям славились Аглаида и её управляющий. Римляне поминали их
добрым словом: и он, и она в душе имели сострадание к другим людям,
охотно одаривали нищих одеждами, кормили голодных. А значит, были в
их сердцах зародыши иной, христианской жизни.
Что-то произошло в сознании богатой и
безпечной римлянки. Аглаида вдруг возжелала иметь у себя мощи
христианских мучеников. Страх грядущего Суда Божиего одолел её, и
она открыла свои мысли и страхи тому, кто делил с нею ложе. Повелела
Вонифатию ехать в те страны, где совершаются гонения на христиан,
привезти оттуда мощи мучеников и тем самым доказать свою любовь и
преданность ей.
Вероятно, сам Вонифатий поначалу
относился к этому поручению довольно легкомысленно, как к
увлекательному путешествию. Да и о чём ему было волноваться, если
Аглаида снабдила его большим количеством золота, помощников, рабов,
коней, повозок, различных благовоний... Он ничем не рисковал.
Следовало лишь найти мощи, выкупить их у гонителей христиан и
привезти в Рим. Вот почему, отправляясь в путь, он беззаботно
пошутил:
— А что будет, госпожа, если я не найду никакого тела мученика, а
вместо того тебе привезут моё тело, замученное за Христа? Примешь ли
ты его тогда с честью?
Аглаида в ответ тоже посмеялась,
нежно обозвала любовника пьяницей и грешником, но затем нахмурилась
и сказала, что не время шутить и нужно отправляться в путь не с
усмешкой, а с благоговением. И в дороге не бражничать, а думать о
святости христианских подвижников.
Эти слова удивительным образом
подействовали на него, запали в душу. И чем дальше он отъезжал от
Рима в сторону Малой Азии, тем больше страх Божий укреплялся в его
сердце. Он перестал пить вино, затем отказался от мяса, и, наконец,
вообще перешёл к самому строгому посту, говоря своим спутникам:
— Как мы посмеем прикоснуться к чистым телам святых мучеников,
будучи сами нечистыми!
В недавнем грешнике случился истинный
духовный переворот. Обновленным он явился в большой и богатый город
Таре, расположенный в цветущей и плодоносной провинции Киликия. Таре
и сейчас является одним из крупнейших городов на юге Турции
неподалёку от средиземноморского побережья, а тогда славился
богатством и красотой во всей Римской империи. В нём жила сильная
христианская община, уничтожить которую хотели император Диоклетиан
и его соправитель Максимиан.
При виде нечеловеческих страданий,
коим на главной площади города были подвергнуты многочисленные
тарсийские христиане, Вонифатий воскликнул:
— Велик Бог христианский, помогающий рабам Своим и укрепляющий
их в таких муках!
Он стал прижимать к своей груди
окровавленные тела мучеников, целовал их страшные раны и проникся
таким почтением к их подвигам, что стал молить Господа и ему послать
подобное мучение во имя Спасителя. И Бог услышал его молитвы.
Схваченный извергом судьёй, на вопрос кто он и как его зовут,
Вонифатий твердил лишь, что он христианин, а на требования воздать
почести римским языческим богам отвечал решительным отказом. Его
подвесили вверх ногами и били так, что от тела отлетали куски мяса.
Ему вонзали под ногти рук и ног острые иглы. Влили в рот
расплавленное олово. Его жгли в котле с кипящей смолой. Наконец, ему
отсекли голову, и все видели, как из раны вместе с кровью излилось
молоко. Видя, как мужественно претерпевал страдания Вонифатий,
пятьсот пятьдесят человек отреклись от языческого идолопоклонства и
обратились ко Христу.
Случилось это в 290 году от Рождества
Христова.
Тело христианского мученика было
брошено среди множества иных тел, покуда спутники Вонифатия не
хватились его. Они ждали его в гостинице. Он всё не приходил и не
приходил, и они уже стали подшучивать — мол, так-то наш Вонифатий
исполняет волю своей госпожи. Небось, пьянствует где-то да нашёл
себе красоток для увеселений.
Отправились искать Вонифатия как
пьяницу и грешника, а нашли — как святого мученика! За тело и голову
его мучители потребовали выкуп в пятьсот золотых монет и, лишь
получив эту сумму, отдали мощи.
Шутка, брошенная грешником Вонифатием
перед отъездом из Рима, обратилась в пророчество святого Вонифатия:
он сам вернулся в Рим как мученик.
Приняв его, Аглаида ещё более
утвердилась в Христовой вере и полностью изменила свою жизнь. В
имении, расположенном в пятидесяти стадиях от Рима, она возвела
храм, где упокоились мощи святого Вонифатия, от которых вскоре
начались исцеления больных и бесноватых. Восемнадцать лет Аглаида,
раздав все свои богатства бедным, жила праведной жизнью, в строгом
посте и покаянии. А скончавшись, упокоилась рядом с гробом того, кто
некогда был её любовником, а затем стал для неё путеводной звездой
ко спасению.
Встречая так называемый Новый год,
нам, русским христианам, следует помнить, что по календарю,
введённому некогда Юлием Цезарем, сей день вовсе не 1 января, а ещё
только 19 декабря, и меньше недели остаётся до 25 декабря —
Рождества Христова. В сей день, 19 декабря, даже празднуя вместе со
всеми наступление очередного года по календарю римского папы
Григория, не следует упиваться вином и объедаться с полуночи до
утра. Что, кстати, в любом случае не полезно для здоровья. А следует
подумать о том Новом годе, который наступил в душе святого
Вонифатия, когда от жизни грешной он обратился к жизни праведной,
приведшей его к святости.
До чего же хорошо встретить Новый год
без излишних и бурных увеселений, лечь спать не в девять часов утра,
а гораздо раньше. А утром пойти в храм Божий, где будет мало народу,
помолиться святому Вонифатию и другим святым этого дня —
преподобному Илии Муромцу Печерскому, египетским мученикам Илье,
Прову и Арису, мученикам Полиевкту и Тимофею диакону, святителю
Вонифатию Милостивому, епископу Флорентийскому, святителю Григорию,
епископу Омиритскому.
А выйдя из храма с лёгким и радостным
сердцем, вернуться домой, взять лыжи или коньки и отправиться в лес
или на каток. И там, и там — безлюдье. Все отсыпаются после тяжёлой
и долгой новогодней ночи. А ты летишь по звонкой лыжне, скользишь по
ледяной глади... Смотришь в морозное голубое небо и радуешься жизни
нынешней и жизни вечной...
С Новым годом!
|
