Ваш вопрос

Ответ Настоятеля

Факты и Аргументы

Дача в Силламяги
Николай Никанорович Дубовской
(1859-1918)

Одним из известных прихожан Силламяэской церкви был Николай Никанорович Дубовской(1859-1918). Силламяэ был излюбленным местом отдыха ученых, художников, артистов, музыкантов.
Николай Никанорович Дубовской — крупный русский живописец отечественной пейзажной школы рубежа ХIХ и ХХ веков, видный общественный деятель, член и впоследствии один из руководителей Товарищества передвижников ...


(статья полностью)
 

Гностицизм

Я прочитала, что самая ужасная ересь, ересь всех ересей, это гностицизм. С самого начала существования Церкви он был врагом номер один христианства. И сегодня он губит многих. И ещё заявит о себе на последнем этапе истории. Не могли бы Вы рассказать об этом явлении?
 А.Н.Злобина, г.Минск
 

Гностицизм переживал расцвет в первые века нашей эры. Он был смертельным врагом христианства, несмотря на то, что или, вернее, оттого что большая часть гностических систем утверждалась на христианских основах. Долгое время даже бытовало мнение, что гностицизм — всецело явление христианской ереси. Церковь всегда питала отвращение к феномену гностицизма. Писания святых отцов убедительно свидетельствуют об этом. В этом противостоянии термин «гнозис» — «знание» — был антиподом «пистис» — «вера», указывающая на отношение к тайне христианского откровения. Гностик практически стал противоположностью верующего
.. (далее).

 


 

 
 
 
 
Главная О храме Адрес Расписания

 

Святитель Иона Икона «Взыграние» Нил Постник Мученица Анна

 

ЭСТОНСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ МОСКОВСКОГО  ПАТРИАРХАТА

Главная
Вернуться

Поиски храма в Силламяэ

Ретроспектива исследований
Скачать (6Mb)


Читайте о памятнике православному храму в Силламяэ


Храм в Силламяэ отмечен Президентом Эстонии
 



Из Преображенского храма в Преображенский


Синай и
его святыни

 
Силламяэ-55
 

 

...И всё-таки никакая другая Литургия не может встать вровень с той, что происходит ночью на Гробе Господнем в Иерусалимском храме Воскресения...
подробнее

 

Последние изменения
15 March 2024 г.
 

 

 

 

 

                  

 

 

 

Мученица Анна Зерцалова

 

27 ноября

Мученица Анна Зерцалова
 

 

Мученица Анна родилась 31 января 1875 года в Москве в семье губернского секретаря Ивана Алексеевича Зерцалова, который в последние годы своей жизни состоял на службе в управлении Смоленской железной дороги. Крещена она была в честь святой Анны пророчицы. Родители ее держались строгих нравственных правил, но Православие воспринимали преимущественно с обрядовой стороны, поэтому начатки религиозного воспитания, которые дали они своей дочери, были непрочными.

 

В шестнадцать лет Анна окончила гимназию, получив аттестат, который давал ей возможность занять место домашней учительницы. «Родители, желая дополнить мое образование, в ущерб своим силам и здоровью предоставили мне уроки музыки: они хотели возрастить меня светской благонравной девицей, но они забыли, что бессмертная душа человека тоже требует пищи и удовлетворения, они забыли, что только Господь – единственная ее радость и утешение, а без Него никакие отрады, никакие увеселения не могут удовлетворить сердечной жажды. Господь – единственное наше счастье. Один только Он может усладить наши мысли и желания; без Него – всюду скука и томление».

 

Анне Ивановне предстояло уехать в Ярославскую губернию в одно семейство, куда в качестве учительницы рекомендовала ее родственница.

 

Анна Ивановна попала в семью убежденных безбожников. Для молодой православной христианки жизнь в таком семействе стала исповедничеством. «Сколько деликатных намеков и насмешек приходилось мне выслушивать по поводу моего обособленного религиозного настроения! Сколько тонких ядовитых стрел пущено было в меня с намерением наставить меня в духе излюбленного ими либерализма.

 

Всевозможные антирелигиозные сочинения выбирались главою семьи с целью исправить мою якобы отсталость и извращенность, – и вот по вечерам устраивались долгие изнурительные чтения, на которых просили меня обязательно присутствовать. О, как ужасны были эти чтения!.. Как осужденная на духовную смерть слушательница, я должна была сидеть и выслушивать эти “чтения”, резко и быстро отталкивая от себя налепляющуюся на меня ядовитую сорочку».

 

Храм был в шести верстах от дома. Приходилось ходить пешком, так как из семьи на службу никто не ездил. «Пост, не соблюдаемый никем, заставлял меня тоже выделяться и быть у всех бельмом на глазу.

 

Мать семейства не позволяла домашней учительнице воспитывать своих детей, и потому Анна Ивановна после уроков была совершенно свободна. Имея время, она устроила школу грамотности в деревне, собирала крестьянских детей и занималась с ними. После ее отъезда это начинание не прекратилось, и на основе организованной ею школы возникло училище, которое впоследствии получило все необходимые права и средства.

 

Деятельность Анны Ивановны по просвещению деревенских детей, чуждая материальной расчетливости, расположила в конце концов к ней ее работодателей. Для нее стали готовить постную пищу. «Лошади для езды в храм всегда были к моим услугам; даже отпускалась со мною восьмилетняя ученица – это было особенное небывалое доверие. Мне, застенчивой от природы, было очень неловко принимать знаки особого благоволения; по правде сказать, я очень тяготилась всем этим, так как на эту лужайку пришлось перейти через мост ужасной духовной пытки».

 

Религиозных воззрений Анны Ивановны больше не касались и осторожно обходили их, как бы жалея ее и каясь в нанесенных обидах. Анна искренне полюбила детей, но все-таки дух окружающих людей, чуждых веры и любви к Господу, так был для нее мучителен, что она решилась написать маме, попросить ее сходить к батюшке (отцу Валентину Амфитеатрову) и спросить: позволит ли он оставить это место. Батюшка разрешил приехать в Москву.

 

По благословению отца Валентина Анна Ивановна в декабре 1891 года покинула семью, в которой она прожила семь месяцев. Вернувшись в Москву, она стала активной прихожанкой храма святых равноапостольных Константина и Елены, а позже Архангельского собора, после назначения отца Валентина настоятелем этого кремлевского храма.

«Оказалось, – писала в воспоминаниях Анна, – что я приехала 8 декабря, ко дню празднования образа Божией Матери “Нечаянная Радость”.

 

Робкая и несмелая от природы, я больше действовала через мою маму, которая попросила батюшку “принять ее дочь, жившую у неверующих”, и он, к моей величайшей радости, пообещал со мной поговорить». Отец Валентин помог найти ей учеников, и она порой с утра до позднего вечера занималась с ними. Были уроки и в богатых семьях, были уроки и бесплатные, которые Анна Ивановна сама выпрашивала у батюшки.

 

Почти двадцать лет Анна Ивановна духовно окормлялась у отца Валентина. В результате многолетних трудов она укрепилась в вере, осознавала ее как данное Богом сокровище. «Это – великое богатство духа; это великая услада души, – писала она, – с верой и сами скорби, сами страдания кажутся малыми, нижними. Радость по Бозе наполняет всю душу, все существо человека, и душа рвется в вышину, прославляя и восхваляя Господа в торжественных гимнах».

 

Однако вскоре Анну Ивановну ждали тяжелые испытания. Ее родственники – прежде всего мать, – люди светские, восстали на нее за ее строго церковный образ жизни: «Фи, какая гадость, ханжа, психопатка, какой позор благородной семье! – тонкие насмешки, одни других острее и жесточе, сыпались на мою голову», – таково было в семье отношение к строгому соблюдению постов и частому посещению храма. Как пишет сама мученица Анна, ее юношески-ревностное и не всегда разумное поведение дало повод дьяволу возбудить в ее матери сильную вражду к батюшке.

 

Отец Валентин был вынужден отказать девушке в приеме и запретил ей подходить к нему, требуя от нее послушания матери, тем более что услужливые знакомые семьи тотчас донесли бы матери, если бы он ее принял. По причине запретов матери, горячо любившей дочь, но не вполне правильно понимавшей свой христианский долг, два года Анна Ивановна не имела возможности обращаться к батюшке с вопросами и ходить к нему на исповедь, тайком бывая на его службах и проповедях, и даже не могла причащаться в других храмах так часто, как ей хотелось бы. Девушка пришла в тягостное духовное состояние.

 

У Анны Ивановны заболели глаза и стало резко падать зрение. Однако девушка стыдилась пойти лечиться и считала, что если Господь захочет, то исцелит ее Сам. Отец Валентин грозно потребовал пойти в больницу и начать лечиться. Зрение постепенно возвращалось, но как снова привыкнуть к чтению? Строки и буквы прыгали во все стороны. Вдруг батюшка поручил прочесть молитвы.

 

«Я стала усиленно напрягать глаза, направляя их в одну точку. И, о чудо! Строчки стали ровнее, буквы встали на места, и мой робкий голос стал боязливо читать молитвы». В юности Анна Ивановна не рассчитывала выйти замуж, будучи небогатой и, по ее мнению, непривлекательной. А отец Валентин, судя по всему, благословил ее продолжать целомудренную жизнь в миру, в трудах ради Бога и ближнего. Во всяком случае, новомученица Анна никогда не была замужем, приготовив свою душу к подвигу мученичества духовными подвигами чистоты и послушания.

 

 Почти 20 лет она духовно окормлялась у отца Валентина. Она посещала своего тяжело больного духовника до последних его дней. Ранее батюшка несколько раз говорил о ней неясные тогда ни для кого слова: «Вот мой автор…» И они точно исполнились, когда настало время скорбного духовного сиротства.

 

В 1908 году скончался протоиерей Валентин. Смерть духовного отца вся его паства переживала как большое горе.

Еще при жизни отца Валентина Анна Ивановна собирала свидетельства благодатной помощи старца, рассказы духовных детей. Посещая Архангельский собор, она записывала проповеди, произносимые отцом Валентином. В 1910 году, через два года после смерти отца Валентина, она издала первую книгу о нем, в которой содержалось его жизнеописание и описывались чудеса, происшедшие по его молитвам.

 

До революции она издала четыре книги о протоиерее Валентине Амфитеатрове (каждая книга – тиражом 1000 экземпляров). После революции она издала пятую книгу о нем. Эта книга была отпечатана на машинке в количестве 20–25 экземпляров. Многочисленные почитатели отца Валентина переписывали ее и распространяли в рукописях.

 

Живя вблизи Ваганьковского кладбища, где был погребен отец Валентин, неподалеку от могилы праведника, на которую стекалось со временем все больше людей, она стала записывать свидетельства о чудесах, происходивших на могиле. В результате Анной Ивановной была составлена книга, где были собраны все эти свидетельства, но издать ее ей уже не удалось, потому что после революции 1917 года начались гонения на Русскую Православную Церковь.

 

Анна Зерцалова всю жизнь прожила в Москве. После смерти родителей она давала частные уроки на дому. В 1916 году она получила от одной благодетельницы (матушки Евдокии) 3000 рублей на постройку дома, и в том же году она выстроила в Москве на Большой Ваганьковской улице деревянный дом на четыре квартиры. В 1932 году этот дом у нее отобрали и национализировали, а ее саму лишили избирательных прав.

 

Во время «паспортизации» ей, как бывшей домовладелице и «лишенке», было отказано в выдаче паспорта и предписано выехать за стокилометровую зону. Но Анна Ивановна не выехала из Москвы, а продолжала жить в Москве, не имея паспорта, на нелегальном положении. Жила у своих верующих друзей и единомышленников, которые во всем помогали ей.

 

Анна Ивановна вела строгий образ жизни, ходила всегда в темной одежде. Она по-прежнему занималась педагогической деятельностью, обучала детей Закону Божьему, чтению, музыке, письму. Деньги за уроки брать отказывалась, а когда ее уговаривали, то она все раздавала бедным. По другим сведениям, Анна Зерцалова выезжала за 101-й километр.

Затем Анна Ивановна жила с Елизаветой Михайловной в доме на Кудринской площади. Они бедствовали, поскольку ни Анна Ивановна, ни Елизавета Михайловна не получали пенсию. Елизавета Михайловна почти прекратила общение со своими родственниками, так как боялась за жизнь и свободу Анны Ивановны.

 

По рассказам знакомых, они никому не открывали дверь просто так. Задняя стена квартиры выходила на черную лестницу, нужно было предварительно постучать монеткой в эту стену, тогда открывали дверь. Как оказалось, страх был небезосновательным. Октябрьским утром 1937 года Анна Ивановна вышла из дома и пропала. Елизавета Михайловна искала ее, но в этот день был сильный туман, а Анна Ивановна уже плохо видела, и Елизавета Михайловна подумала, что она могла попасть под машину или подвергнуться разбойному нападению. Она так думала до конца своей жизни.

 

В августе 1937 года было принято «Постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения Анне Ивановне Зерцаловой». В нем утверждалось: «Она является активной участницей контрреволюционной церковно-монархической группировки. В контрреволюционных целях прославляет как “прозорливицу” монашку Матрону Конюхову и как “святого” умершего попа Амфитеатрова, организует к ним паломничество верующих».

 

 

Следствие желало представить к осуждению целую «контрреволюционную церковно-монархическую группу». С этой целью в одно следственное дело были соединены Анна Зерцалова и почитатели памяти другого подвижника благочестия – иеросхимонаха Аристоклия (Амвросиева) – Гаврин А.П., Емельянов И.А., Гончарова П.Ф. и др.

Борясь с любыми проявлениями почитания святых, власти 27 октября 1937 года арестовали Анну Ивановну и заключили в Бутырскую тюрьму в Москве.

 

21 ноября следствие было закончено. Анну Ивановну обвинили в том, что она «является активной участницей контрреволюционной церковно-монархической группировки, в контрреволюционных целях прославляла могилу умершего попа Амфитеатрова Валентина, на которую организовывала паломничества верующих, и инсценировала “чудеса”. Среди почитателей попа Валентина распространяла фотокарточки с его изображением».

 

23 ноября тройка НКВД приговорила ее к расстрелу. Анна Ивановна Зерцалова была расстреляна 27 ноября 1937 года и погребена в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

 

В одной из книг о протоиерее Валентине, изданной в 1912 году, Анна Ивановна писала:

«Верующая душа не боится смерти: она встречает ее радостно, спокойно, так как знает, что смерть приведет ее к Небесному Отечеству, в вечную страну нашей новой, лучшей жизни. И разве Сам Человеколюбец Господь не примет к Себе и не упокоит ту душу, которая стремится к Нему, горячо блаженно любит Его, горячо блаженно верует в Него?!»
 

Ссылка